Главное, когда вы сходите с трапа/ доблестные спасатели снимают вас с высоты «чьего угодно имени» над уровнем моря/ сваливаетесь с дивана на задремавшую у вашего подножия собаку - вы счастливы, что всё это с вами произошло. Пальмовую ветвь вам в руки!
Думаю, нет нужды описывать сплав по Мане. Любой житель города, будучи студентом, сдавшим летнюю сессию, хоть раз за время учёбы обнаруживал себя на просторах этой великой реки. И с криком «ура!» проходил единственный бурун, гордо именуемый Манским порогом.
Река Кия - та же Мана. Только на буруне вы себя обнаруживаете не на 3-й день, а как только спускаете катамаран на воду. И не слазите с этих бурунов на протяжении всего путешествия. Наше длилось 5 дней и 5 ночей. И задуматься о своём самочувствии даже не приходило в голову. Первый переход прошел в мучительном запоминании, как ставить весло, когда капитан плавсредства истошно вопит "табань!" или "полный вперед!" В перерывах, плотно сев на очередную каменюгу, по капитанскому выдоху "встали-понесли" колупаемся по колено в волнах, вытаскивая гондолы с мели.
Вы можете подумать, что состав команды на нашем судне был такой бестолковый. Ничего подобного! На втором катамаране так же мучились. Пара бывалых «рыбаков», один «охотник» и оранжевая «Экспедиция» с продуктами. Третий экипаж возглавлял затейник сплава Николай в банной войлочной шляпе с подходящим девизом «Бросай якорь!». Как человек, обладающий опытом таёжной жизни и не желающий ни на кого взваливать ответственность за «совсем неопытных», Коля окружил себя тремя юными особами. И не согласился уступить «рыболовам-охотникам» ни одной из них даже на таких выгодных условиях, как сумка с продуктами. Не знаю, жалел ли любвеобильный капитан о своей недальновидности. Ведь три машущих весла - это страшней, чем два. Но в первый день ему действительно было тяжелее всех. Минут 15 после отчаливания от «Урала», который нас любезно (насколько это возможно в тайге) доставил к первому буруну, девчонки очень усердно гребли. А вперёдсмотрящий безостановочно, по нарастающей на них орал. Когда дорвавшиеся до вёсел девушки удовлетворили свою страсть к гребле, единственной выполняемой ими командой была «встали-понесли». И таскали они свою посудину вдоль и поперёк этой Кии до самой стоянки. Может, благодаря им она так скоро и наступила.
Наш экипаж был укомплектован, как картинка на пачке сока «Налей и отойди». Эта фраза и стала ключевой в отношении меня со второго дня плавания, когда переизбранный в капитаны сын отобрал у меня весло. Его первыми на посту словами в мой адрес были «Я терпеть этих издевательств не стану». Глава семейства, оставивший капитанские обязанности, многозначительно вздохнул и в знак утешения вручил мне коробку «Мерло» и жестяную кружку. Пост разливающего в течение всего путешествия я отсидела с честью, и никто из совершеннолетних в нашей команде не страдал от жажды. На третий день весло забрали и у моей второй половины. После чего мы если и мешали своим детям, то только распеванием песен нашей молодости. Где-то в это же время произошёл феминистский бунт на корабле хозяина белой шляпы. И репертуар Пахмутовой-Добронравова в нашем исполнении был сдобрен душераздирающим бэк-вокалом свергнутого капитана.
Всё, что проплывало по обе стороны от нас, описать можно только, отбросив поэтический пафос, переполнявший меня и всех, кто провёл эти 5 дней рядом, простыми, понятными каждому задыхающемуся в дыму и сутолоке мегаполиса словами: чудо в глубинах сибирской тайги - река Кия.
Итак. 370 км до поселка Сар-тачуль, что в Шарыповском районе, где, собственно, и дислоцируется объект под названием Николай. Вокруг него и группируется коллектив сплавщиков. Ну, четырьмя часами пути по хорошей трассе сейчас никого не удивишь. Это не 20 лет назад! А вот от Сартачуля начинается настоящая воспетая в русской классике «эх, дорога». За те же четыре часа - 70 км! Зелёный «Урал», какие возят на вахту рабочих добывающей отрасли, завывая и вытряхивая из пассажиров всю душу, буквально продирался сквозь чащу. За окном мелькали редкие заброшенные посёлки при заброшенных же разрезах. Ещё реже жилые деревни в 3 дома, где обитатели не знают, что такое электрификация. С одного из перевалов открылась фантастическая панорама котлована выработки. Ошеломляющих размеров яма! Ручьи и речки, со слов Коли, все как одна назывались Базыр (или это одна и была, такая петлистая?). Поэтому, вконец измочаленные тряской и ожиданием Кии, мы унылым хором и выдали «Базыр», когда тайга вдруг расступилась перед долгожданной рекой.
Нетронутый человеком ландшафт! Косули купались в 30 метрах, не боясь. Утки с семенящими в затылок друг дружке утятами бегали по воде чаще, чем комар пролетал. Косяки рыб блестели, только глаза опусти. Если сможешь. Не опустить их из-за завораживающих скал вокруг. С каждой стоянкой мы прощались как с самой лучшей, а следующая оказывалась ещё живописней. В один из дней с голубущего чистого неба посыпались капли. И мы, завороженные этим чудом, проплывали под тремя радугами. Сказка!
Пока на очередной камень не наткнёшься. И - «встали-понесли», «левый борт, табань!», «правый, вперед!». Меня это, правда, не касалось, вплоть до последнего дня. Когда нас на два часа накрыло совсем не сказочным ливнем с встречным ветром. Бессильные как-то бороться со стихией, мы «засушили» вёсла, сцепили катамараны и дрейфовали, вымокая до нитки и поднимая тосты за погоду. И мы её выпросили! Но, стоически выносившие на своих плечах все невзгоды пути и своих предков, дети наконец-то выдохлись. Вода к концу сплава стала выше, течение спокойнее, время послеобеденное. И экипаж погрузился в сон. Вот тут-то я оторвалась! Я была и вперёдсмотрящим, и капитаном, и матросом. Я отдавала команду «табань!» и безукоризненно выполняла её. Я высматривала опасности и мужественно отгребала от них. Целых полчаса я несла ответственность за судьбы моих домочадцев. Пока проплывающие мимо дремлющие «рыболовы» и «охотник» не попросили прекратить шуметь, мельтешить перед глазами и мешать реке -сама вынесет. «Охотник», кстати, не сделал ни одного выстрела. И по окончании пути я не видела на его лице сожаления. «Рыбаки»-даже удочки не доставали. Как минимум раз в день какой-нибудь ошалевший от одиночества в этой глухомани рыбак на резиновом бублике укармливал нас свежепосоленной рыбкой до отвалу за простое человеческое общение. Три пары девичьих глаз смотрели на Николая с любовью. Дети гордились собой, папа - детьми. Я - открытием в себе невероятным по мощи гребком «с левой», за который и была переведена в виночерпии. Только оранжевая «Экспедиция» выглядела опустошённой. И печальными - вытащенные на берег сдутые катамараны. И злобным водитель «Урала», прождавший нас 3 часа. И хэппи-эндом - авантюрный сценарий, на писанный на самом деле не мной.
